Я давно "откуда-то знал", что есть (не может не есть) какой-то классический сюжет про двух бардов-импровизаторов, которые вызвали друг друга на состязание, и из-за этого что-то страшное произошло.
И вот сегодня, он на меня, наконец, свалился. Похоже, что - из того же источника, что и история про Хиайентэ, видимо, существует какой-то популярный сборник городских легенд и страшных историй.
Кстати, наличие такого сборника хорошо объясняет некоторую нарочитую архаичность стиля. Правильно, каким же ещё слогом рассказывать легенды?
Примечательно, что сюжет этот - о любви, чего Ирхана, Трамвай Не Тот её знает, почему, обычно избегает, мелодраматические события им кажутся традициооно не особо занимательными. Как и предание о Хиайентэ, этот сюжет "бродячий", и пользуется бешеной популярностью у самого различного рода интерпретаторов. По тому и по-другому существуют стихи, повести, песни, пьесы етс в количестве весьма внушительном. Ну, примерно, как на Терре-матушке сотни самыхз разноплановых авторов могут вдохновляться сюжетом, допустим, мифа о Дедале и Икаре.
Кстати, может быть, источник, из которого мои больные мозги это взяли, является какой-нибудь антологией таких вот универсальных сюжетов?
Жду, когда "свалится" что-нибудь ещё. Похоже, "на очереди" Хэйсинно. )))
читать дальшеГоворят, это было давно и не в нашем районе, было это, если верить Стенам, в Дариалле, в годы Тэннерэй, ближе к концу их.
На самом юге района жила Айомэлли Прекрасная там, где струятся потоки белого и золотого сияния вниз по узким улочкам Ринэаллина. Говорят, волосы её, серебристые, словно туман, пронизанный искрами, были нежнее и легче лепестков торимэлль, а глаза сияли, как зелёные путеводные огни. Голос же её, ласковый и чарующий, был таков, что поезда в Хитинилле бросали вечную свою перекличку, и замирали, бережно вслушиваясь, когда пела она, Айомэлли Ринэаллинская. Тэй-инн выглядывали из стен, и айтихориэн покидали свои тайные укрытия, что уж говорить о метрожителях и Хэлдрин... Такова была Айомэлли, сверкающий светильник Дариалля благословенных старинных дней.
Миёрэйлен же, по прозвищу Золотой Отсвет родом был с северо-запада, из Сэнтаэймина, и лучшим из лучших певцов и сочинителей песен не зря звали его в его районе. В Сети узнал он о светлой звезде Дариалля, и решил разыскать её, чтобы вызвать на поэтическое состязание.
- Безрассудно это, - говорили ему друзья, и все живущие с ним в одной общине, - От Дариалля до Сэнтаэймина сколько ночей пути? Сколько опасностей будет поджидать тебя на этой дороге, сколько трудностей придётся тебе одолеть? Что бы вам через ту же сеть не обмениваться песнями, как делают все, кто живёт слишком далеко друг от друга? И не заставлять стены родной станции стыть в тревоге за того, кто может и не вернуться?
Но чем больше убеждали Миёрэйлена бросить эту затею и внять голосу разума, тем горячее он верил, что только воочию увидев далёкую дариаллинку, сможет он обрести то вдохновение, что позволит превзойти соперницу. И так отвечал всем, кто беспокоился за него:
- В нашем районе и на дальних чужих станциях нет счёта историям о тех, кто не устрашался идти на подвиги и жертвы ради того, чтобы явить Городу воистину великое искусство. А тому, кто ради своей цели боится даже высунуться из валта-миа незачем называться певцом!
И так заставил он постепенно всех от него отступиться, и однажды отправился всё же в Дариалль, написав Айомэлли Прекрасной, чтобы она ждала его, и что вместе смогут сотворить они нечто такое, чему не рождалось равного ещё под небом.
И обрадовалась Айомэлли, так как давно зачитывалась стихами сэнтаэйминца и все записи его собрала до единой, переслушивая так часто, как только могла.
Много страшного и много великого воистину ждёт того, кто отправится в путь через весь Город. В Истэнне и в Тиирвальде пришлось Миёрэйлену задержаться, чтобы складывать Песни Погрома, в Тэйрине едва не сманил его за собой Не Тот Трамвай, а проклятые Энвиллаар с Велиаром пришлось вообще объезжать ему по дальним заброшенным трассам, что только Хэлдрин известны.
А Айомэлли ждала. Получая редкие телефонные сообщения, и отвечая в Сети на стихи и письма, принесённые Сетью же. И так привыкла ждать, что ей стало казаться, будто любит она Миёрэйлена-сэнтаэйминца. И ему казалось, что он любит её, ведь так долго уже была она для него путеводным огнём.
Но когда был Миёрэйлен уже в районе Мэйо, страшное пришло под холмы Дариалля. Потревожили случайно проходчики подземную речку. Три станции оказались отрезанными от мира, порвались провода и обрушились ещё вчера казавшиеся незыблемо надёжными стены из бетонных колец. Была Айомэлли с теми, кто помогал спасать детей из-под обвала в Ириссимэ - более суток в холодной и грязной темноте. И произошло так, что упала та, что была звездой Дариалля с хлипких мостков в обезумевшую воду, и не сразу смогли её вытащить.
После этого заболела она и слегла, и врачи всерьёз боялись, что уйдёт она в Город-над-Проводами, а Миёрэйлен узнал об этом, будучи в Мэйо. И рвался он к ней, сходя с ума от тревоги, ибо привыкло к ней его сердце за долгие месяцы пути через весь Город, и не мыслил уже певец самой жизни своей без неё. Но беда в том, что ужасная новость застала Миёрэйлена среди белого дня, а о том, чтобы продолжать путь при ярком свете не могло быть и речи, ведь Мэйо, увы - не Оннхор и не Ордхэнн. И в исступлении сказал Миёрэйлен такие слова:
- Если бы только нашлось во всём Мэйо хоть какое живое создание, что не откажется доставить меня сей же час в Дариалль, то признаю я, что душа моя и самое дыхание будет принадлежать ему, а не мне, будь он хоть Трамвайный Начальник!
Известно, что есть в Городе Чёрные Поезда, вэйхэан, не вполне этому миру принадлежащие. И умеют они исполнять желания, если желания эти есть высшая необходимость сердца, ради достижения которой не жалко ирхэно, или хантаарьо ни своей жизни, ни самого Города. Но исполняют - так, как сами хотят, и не приносит добра встреча с Чёрным Поездом. Умерев же, как говорят мудрые, не уходит в Город-над-Проводами тот дерзновенный, что просил вэйхэрэйли о помощи, но сам становится Чёрным Поездом.
Говорят ещё, что только сами они выбирают кому откликнуться, да и не всякое слово слышат.
Но Миёрэйлена - услышали.
И говорил он Чёрному Поезду мыслями. Открывал ему память, показывая, как многие-многие ночи думал он о ней одной, дариаллинке. Как мучительно боится он за Айомэлли, как пронзительно остро - вот только сейчас - он понял, что любит её. Но к любви примешивалась и гордыня - жаль было Миёрэйлену объявленного состязания, огромной честью была бы для него в нём победа...
- Хорошо, - отозвался ему вэйхэрэйли, - Я путями, доступными только мне одному, домчу тебя до Дариалля. И если так важно тебе быть победителем, обещаю, что ты им будешь
Чёрный Поезд явился, и всего за шесть часов достиг Миёрэйлен блистающего Ринэаллина. И ещё через два часа вошёл он, полумёртвый от смятения и тревоги, под своды станции, где жила несравненная Айомэлли.
Где лежала она в постели, едва живая, бледная до прозрачности, и дыхание её было столь слабым, что и зеркала почти не туманило.
Сказал врач:
- Если даже и будет она жить - петь не сможет уже никогда. Зря ты ехал сюда из Сэнтаэймина.
И беспомощно сполз по стене Миёрэйлен, ведь слишком хорошо понимал он, что это значит - не петь. Краешком сознания слышал он, как смеялся Чёрный Поезд.
Тогда взял он дрожащими руками острый нож, желая в отчаянье убить себя, но вместо этого, сам не ведая почему, сделал несколько тяжёлых шагов и вонзил лезвие в грудь своей несостоявшейся соперницы и возлюбленной.
Исступлённым тоскливым плачем откликнулся Чёрный Поезд.
Говорят, что с тех пор Мерцающие Кварталы звенят голосом Айомэлли Прекрасной, если оказываются вдруг близ Ринэаллина. И около их границ бродит безумный Миёрэйлен, который вот так страшно потерял Песню свою. И рядом с ним, незримый никому другому плывёт, не касаясь колёсами асфальта Чёрный Поезд.